29. 3. 2024 |
18:10|
Жаркая борьба за выживание

 

Глобальное потепление грозит катастрофическими последствиями для всего мира и вынуждает государства начать масштабную экологическую трансформацию. Однако нынешняя экономическая модель, строящаяся на грязных отраслях, ведет страну в тупик. Чтобы изменить ситуацию, правительство утвердило стратегию развития с низким уровнем выбросов парниковых газов. Жаркая борьба за выживание – в материале «Ленты.ру».

 

В России климат меняется быстрее, чем в среднем по миру: скорость роста среднегодовой температуры в стране в последние десятилетия почти в три раза превышает глобальные показатели. Хуже всего ситуация на побережье Северного Ледовитого океана. Около 60 процентов территории России находится в зоне вечной мерзлоты, которая сама по себе является крупным резервуаром органики. При этом таяние, как указывал президент России Владимир Путин, повлечет за собой серьезный экономический урон. К середине столетия страна может потерять более 100 миллиардов долларов из-за ущерба зданиям и инфраструктуре.

 
Грозит России и опустынивание территорий, и разрушительные лесные пожары, и аномальная жара, и сильные наводнения. За последние двадцать лет число опасных природных явлений на территории страны удвоилось. Россия входит в пятерку стран с самым большим уровнем выбросов и серьезно зависит от вредных отраслей экономики: в прошлом году нефть и газ обеспечивали около трети доходов федерального бюджета, а в докризисном 2019-м – почти 40 процентов. Однако на фоне зеленой экономической политики, которую уже активно проводят ведущие страны мира, энергетический экспорт России может рухнуть уже в ближайшие годы. Чтобы избежать климатических бедствий и серьезного экономического ущерба, Россия должна отреагировать и начать собственную трансформацию.

 
Пора ускориться

 
В конце октября правительство утвердило Стратегию социально-экономического развития России с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. Положения документа должны определить «содержание адаптации российской экономики к глобальному энергопереходу». Конкретного плана стратегия не содержит: его в течение шести месяцев вместе с другими ведомствами предстоит разработать Министерству экономического развития.

 

Россия входит в пятерку стран с самым большим уровнем выбросов и при этом серьезно зависит от вредных отраслей экономики: в прошлом году нефть и газ обеспечивали около трети доходов федерального бюджета, а в докризисном 2019-м – почти 40 процентов

 
В документе излагаются два сценария, первый из них – инерционный – описывает перспективы в случае сохранения нынешней экономической модели. Если ничего не менять, то выбросы к 2050 году вырастут на 25 процентов по сравнению с 2019 годом, до 1986 миллионов тонн эквивалента углекислого газа, а углеродной нейтральности «на горизонте планирования» достичь не получится. Бюджетные доходы при его реализации будут падать, Россия столкнется с технологическим отставанием, падением занятости и оттоком человеческого капитала, а располагаемые доходы населения будут увеличиваться медленно.

 
Впрочем, инерционный путь как целевой не рассматривается – правительство делает ставку на интенсивный сценарий. При его реализации чистые выбросы продолжат расти до конца десятилетия (плюс 5,6 процента к уровню 2019 года), но затем ситуация должна будет измениться, и к 2050 году они сократятся на 60 процентов.

 

 
К балансу между выбросами и их поглощением в таком случае удастся прийти не позднее 2060 года. ВВП в 2031–2050 годах должен будет расти темпами выше среднемировых, по 3 процента в год. Россия достигнет высокого уровня технологического развития, создаст новые отрасли промышленности и добьется высокого уровня занятости и роста располагаемых доходов населения. Учитывая, что стратегия охватывает период почти в тридцать лет, экономические прогнозы на столь длительный срок вызывают вопросы. Даже при успехе зеленой трансформации их реализации могут помешать финансовые или политические кризисы, не имеющие отношения к экологии.

 
Что касается самого снижения выбросов, то стратегия предполагает разработку и внедрение широкого комплекса мер – от изменения налоговой политики до технологических новаций в промышленности. В правительстве планируют уделить внимание развитию альтернативной энергетики и новых видов энергоносителей, электрификации и газификации транспорта, энергоэффективности в промышленности и при эксплуатации зданий, внедрению технологий улавливания и захоронения углекислого газа и метана. Решения соответствуют мировой практике: подобные пути для снижения уровня выбросов видит, к примеру, Международное энергетическое агентство (МЭА). Планируется также развивать атомную энергетику – Россия рассчитывает, что в перспективе она, как и гидроэнергетика, может быть признана зеленой на международном уровне.

 
Но никаких последовательно описанных шагов в стратегии нет. Речь идет о документе, который, по сути, лишь определяет направление развития. Нынешняя версия – скорее некая концепция, которая потребует пересмотра в сторону усиления через пять-десять лет, заявил директор климатической программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) Алексей Кокорин.

 
Окончательная редакция документа выглядит более уместной, пояснил глава «Центра энергоэффективности – XXI век» Игорь Башмаков (центр подготовил подсчеты, использовавшиеся для разработки стратегии). Итоговую редакцию стратегии он связывает с тем, что на необходимость достичь углеродной нейтральности к 2060 году указал президент Владимир Путин.

 
Волшебные чащи

 
Изначально министерство ориентировалось на иные сценарии. Упор делался исключительно на поглощающую способность лесов, причем, как отметил Башмаков, целевые показатели были «фантастическими». «По моим оценкам, площадь лесных угодий нужно было бы удвоить, для этого нужно было бы всех россиян выселить в другие страны», – заметил специалист.

 
В стратегии также упоминается, что потребуется увеличить эффективность борьбы с лесными пожарами – в том числе благодаря «наращению потенциала авиационных сил». Пока что России не удавалось решить проблему горящих лесов. В августе глава Cовета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) Валерий Фадеев направлял вице-премьеру Виктории Абрамченко письмо, где указывал на масштабные проблемы нынешней системы охраны лесов. В обращении указывалось, что серьезные возгорания повторяются четвертый год подряд, но в 2021 году ущерб был беспрецедентный. В будущем же пожары могут стать еще более масштабными.

 

Стратегия предполагает, что в дополнительные меры по охране и «повышению качества» управляемых экосистем ежегодно будет вкладываться не менее 0,1 процента ВВП – в ближайшие годы, таким образом, речь должна идти примерно о 100 миллиардах рублей

 
Потенциально оценки поглощающей способности за счет природных ресурсов реалистичны, но только при условии значительных вложений, считает директор климатической программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) Алексей Кокорин. «Это требует мер несложных, но на огромной территории. Это дорого», – заметил он. Стратегия предполагает, что в дополнительные меры по охране и «повышению качества» управляемых экосистем ежегодно будет вкладываться не менее 0,1 процента ВВП – в ближайшие годы, таким образом, речь должна идти примерно о 100 миллиардах рублей.

 
Аналогичную сумму необходимого федерального финансирования приводит российский Greenpeace. «Нужно около 100 миллиардов в год, тогда как сейчас выделяется около 30 миллиардов», – указывал руководитель противопожарного отдела организации Григорий Куксин. По его мнению, возможность победить лесные пожары есть, но при условии, что действовать государство начнет уже сейчас.

 
Пока что ситуация с поглощением только ухудшалась: по словам Алексея Кокорина, за последние пять лет показатели снизились на 10 процентов даже без учета ущерба 2021 года. Кроме того, горение лесов само по себе тоже приводит к выбросам в атмосферу. «Леса – это рискованный актив, они горят, в этом году сгорело много. В мире сгорело столько лесов, что это больше, чем все поглощение. В России больше миллиарда тонн вылетело, а у нас лес поглощает примерно 600 миллионов в год», – пояснил Георгий Сафонов.

 

 
Считаем правильно

 
Впрочем, охрана лесов – лишь часть мер, предусмотренных стратегией. Итоговая версия предусматривает перемены в энергетике и промышленности: общие вложения в снижение чистых выбросов с 2022 по 2030 год будут достигать в среднем 1 процента ВВП, в 2031-2050 годах – 1,5-2 %. Таким образом, в следующем году они должны были бы составить около 1,1 триллиона рублей (примерно 15 миллиардов долларов).

 
В сравнении с мировыми тратами на «зеленые» перемены расходы выглядят довольно скромными. По версии МЭА, вложения в трансформацию энергетического сектора на глобальном уровне должны составлять около триллиона долларов в год. Только на одни исследования и разработки в сфере энергетики правительство Китая потратило в прошлом году более 8 миллиардов долларов.

 
В 2019 году, по последним доступным данным, в России программы энергоэффективности и энергосбережения позволили сберечь ресурсы на сумму около 41,5 миллиарда рублей. Объем финансирования программ составлял около 136,3 миллиарда рублей, но в пятой части регионов никаких денег на энергоэффективность и энергосбережение не выделялось, а в шести субъектах подобные мероприятия вообще не были предусмотрены.

 

Более половины многоквартирных домов в России потребляют вдвое больше энергии, чем их современные аналоги. А перемены в сфере эксплуатации застройки очень важны с точки зрения экологии: на нее может приходиться более трети от общего объема выбросов, и значительная доля энергии расходуется впустую

 
В стратегии тоже признается, что «осуществляемое государственное регулирование энергосбережения и повышения энергетической эффективности оставляет ряд нерешенных задач»: так, более половины многоквартирных домов в России потребляют вдвое больше энергии, чем их современные аналоги. А перемены в сфере эксплуатации застройки очень важны с точки зрения экологии: на нее может приходиться более трети от общего объема выбросов, и значительная доля энергии расходуется впустую. Россия от западных стран во внедрении энергосберегающих технологий существенно отстает, а российская система централизованного отопления несовершенна: трассы с трубами фактически отапливают улицу, полагает эксперт по градостроительству Илья Бузик.

 
В целом же в том, что касается энергоэффективности, Россия потерпела стратегическое поражение. «У нас программа энергоэффективности, можно сказать, провалилась, и закон, и указ президента о 40 процентах повышения энергоэффективности к 2020 году по сравнению с 2007-м, и федеральная, и региональные программы – это все провалилось. Мы в лучшем случае достигли не 40, а 12 процентов», – объяснил Георгий Сафонов.

 
Дорога в будущее

 
Другое направление для работы, предлагаемое в стратегии, – изменения в транспортной сфере. В 2020 году в России было всего около 11 тысяч электрокаров, а дальнейшему росту парка может помешать подорожание импорта, которое ожидается в следующем году. В правительстве решили отказаться от продления срока действия нулевой пошлины на ввоз электромобилей, которая вводилась как раз с расчетом на развитие сектора. Теперь же предполагается, что более дешевые зарубежные авто могут помешать российским аналогам, а поддерживать нужно своих. Проблема, впрочем, заключается в том, что массового собственного производства легковых электрокаров в России вообще еще нет.

 
Чтобы исправить ситуацию и не отстать от глобальных тенденций – в мире на конец прошлого года было около 11 миллионов электрокаров, правительство разработало концепцию развития электротранспорта в России. Но цели в ней амбициозными не назовешь: к 2030 году в стране будет около 1,4 миллиона машин с электродвигателем – сопоставимое число таких авто купили только в Европе всего за один прошлый год.

 
В Минэкономразвития утверждали, что считают поставленную цель реалистичной с учетом отставания России от глобальных трендов. Но даже подобных, не слишком амбициозных, показателей достичь, по оценкам PricewaterhouseCoorers (PwC), не удастся: парк вырастет только до 630 тысяч штук. Учитывая, что на транспортную сферу приходится около четверти прямых выбросов, связанных со сжиганием топлива, проблемы с электрификацией личного транспорта могут стать еще одним ударом по шансам на реализацию планов.

 

 
Чудесные превращения

 
Стратегия исходит из того, что углеродная нейтральность достижима при условии масштабных системных изменений: в правительстве считают, что к 2050 году в российской экономике ускорятся «позитивные структурные сдвиги». В целом возможности для трансформации действительно есть, однако, как объясняет Георгий Сафонов, проблема заключается в подходе к регулированию, не предусматривающем достаточно жестких мер. Сейчас предполагается, что компаниям за реализацию климатических проектов будут начислять углеродные единицы, которые они смогут зачесть, чтобы снизить углеродный след своей продукции, либо продать.

 

Сейчас страны мира начинают внедрять трансграничное углеродное регулирование – Евросоюз намерен в ближайшие годы ввести специальный налог на ввоз «грязной» продукции, который грозит российской промышленности многомиллиардными потерями

 
«Углеродные единицы – это такой артефакт, единица, которую, может быть, можно получить по результатам реализации добровольных климатических проектов. То есть обязательств у компаний никаких нет. Делать добровольные проекты как будто можно, но обычно такие схемы работают плохо или почти не работают совсем. Чтобы это работало, нужен спрос, а он рождается исключительно из жестких обязательств. А мы обязательств на компании вешать никаких не желаем», – объяснил специалист.

 
Подобная практика и отсутствие реальных перемен в промышленности в итоге могут обернуться очень серьезным ущербом. Сейчас страны мира начинают внедрять трансграничное углеродное регулирование – Евросоюз намерен в ближайшие годы ввести специальный налог на ввоз «грязной» продукции, который грозит российской промышленности многомиллиардными потерями.

 
Экспорт водорода сохранит статус

 
Сохранить статус великой энергетической державы России может помочь экспорт водорода. В августе правительство утвердило концепцию развития водородной энергетики, которая предполагает постепенное наращивание экспорта. Однако первые коммерческие проекты должны появиться только после 2025 года, а широкомасштабное развитие на мировом уровне ожидается после 2035 года. Пока глобальный рынок водорода как энергоносителя отсутствует, а прогнозы развития имеют «высокую степень неопределенности». В частности, предстоит разрешить проблему транспортировки и хранения: нынешние технологии «недостаточно отработаны» и имеют «неудовлетворительные технико-экономические показатели».

 
Шаги России, последовавшие с момента принятия стратегии, заставляют сомневаться в последовательности климатических амбиций. Участвуя в большой конференции ООН по климату, Москва не стала присоединяться к соглашению о переходе от использования угольных электростанций, серьезно способствующего росту температур, к чистой энергии. Проигнорировала страна и глобальную инициативу по сокращению выбросов метана, объяснив решение намерением провести собственные расчеты. Впрочем, само появление стратегии и признание долго игнорируемой необходимости перемен дает основания если не для оптимизма, то для надежды. В будущем эту надежду конкретная работа по достижению поставленных целей могла бы поддержать или окончательно уничтожить.

IX бизнес - регата