Два года с введения продовольственных санкций на ввоз некоторых продуктов питания и развернувшаяся в связи с этим программа импортозамещения позволяют подвести кое-какие итоги. Главное – продуктов стало меньше, цены на них стали выше, то есть конечный потребитель проиграл. Выгода досталась не малым и средним компаниям – основе экономики, а крупным корпорациям. Почему так произошло и можно ли исправить ситуацию?

 

Весной 2014-го западные страны ввели санкции в отношении ряда российских физических и юридических лиц. В августе Москва приняла ответный указ о запрете на ввоз отдельных видов продовольствия из ЕС и ряда других государств – «в целях защиты национальных интересов России». Одновременно началась программа импортозамещения – российским производителям с правительственного уровня было сказано: приоритет вашей продукции для потребителя бесспорен, развивайтесь. Таким образом, правительство страны пыталось повторить экономическое чудо 1999 года, когда за пол-года после жесточайшего обвала рубля производство продуктов стало тем, что, по сути, вывело всю экономику страны из пике.
Но к лету 2014-го продовольственный рынок был вовсе не тем, что в конце 90-х. За 15 лет сложилась четкая структура. Самым прибыльным делом было выращивание пшеницы, масличных культур, гречихи… Первое и второе поступало на экспорт, гречка же потреблялась внутри страны.
Российскими овощами страна закрывала свои потребности. Наконец-то были построены нормальные хранилища, в которых собранная в сентябре картошка нормально хранилась до мая. В некоторых районах до весны урожая не хватало, и тогда ритейл оперативно закупал, например, израильскую картошку, вызывавшую у потребителей удивление не только происхождением, но и низкой ценой.

 

В некоторых районах до весны урожая не хватало,  и тогда ритейл оперативно закупал, например, израильскую картошку, вызывавшую у потребителей удивление не только происхождением, но и низкой ценой

Молочная продукция была на любой вкус, цвет и размер. Производители молока упрямо жаловались на то, что производить становится все менее выгодно, а литр молока стоит дешевле литра солярки, но на их жалобы никто не обращал внимания. Тем более что агрохолдинги быстро поняли, что настоящую прибыль приносит производство продукции с высокой добавленной стоимостью, и стали устанавливать производственные линии для йогуртов, творожков, масла с добавками.
Мясоперерабатывающие заводы наращивали объемы, активно развивалось производство кур, свинины, даже конины. Проблемы были только с говядиной – в погоне за дешевизной ее в стране не производили, разве что пускали под нож молочное стадо, когда совсем не могли расплатиться с кредитами. По данным Минсельхоза России, россияне были обеспечены мясом на 81,5% от уровня потребления (а это, согласно нормам ВОЗ, 70–75 кг мяса в год на человека). В 2014 году Россия произвела 12,8 млн тонн мяса, из которых 23% составляла говядина, 30% – свинина, 44% – мясо птицы, 3% – другие виды мяса.

 

Выделяя в 2015 году 35,73 млрд руб., правительство России надеялось, что импорт продуктов питания снизится на треть, а уровень самообеспеченности страны продуктами питания увеличится по некоторым отраслям до 95%

 

Сезонные фрукты и овощи поставлялись из теплых стран – самые недорогие и огромными партиями – для сетевых ритейлеров, уличной торговли, стрит-фуда; подороже и ограниченными партиями – для нишевых магазинов.
То есть до введения санкций и связанного с ними импортозамещения продовольственный рынок был развитым, высококонкурентным, где основную роль играли крупные компании и корпорации. Управлял всем сбыт, ритейл – именно он, в конце концов, решал, какие продукты будут востребованы. Чтобы попасть на полку магазина, то есть к розничному потребителю, производителю приходилось все время что-то изобретать, придумывать, развивать новые сегменты рынка. Активно брались кредиты на развитие, закупалось новое оборудование, в подавляющем большинстве – зарубежное.
В такой ситуации призыв к импортозамещению выглядел для отрасли довольно странно. У игроков был только один вопрос: что же, собственно, замещать, если все, что можно растить и производить, в стране уже растили и делали?
Помощь пришла, откуда не ждали – государство на программы импортозамещения выделило в 2014-м миллиарды рублей, оперативно разработав «дорожную карту» развития отрасли. Проще говоря, выделяя в 2015 году 35,73 млрд руб., правительство России надеялось, что импорт продуктов питания снизится на треть, а уровень самообеспеченности страны продуктами питания увеличится по некоторым отраслям до 95%.

 

 

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НЫНЧЕ НЕ ТОТ
Во время первой волны санкций под запрет попали, в общем-то, экзотические для обычного потребителя продукты – вроде французских сыров, креветок, мидий, элитного шоколада. Позже список стран и продуктов был расширен – например, за счет некоторых видов рыбы из Норвегии или польских яблок.
Производители быстро переориентировались и стали ввозить запрещенную продукцию не напрямую из стран-импортеров, а через Белоруссию. Возникла даже шутка, что, судя по количеству морепродуктов, произведенных в этой стране, там теперь плещется океан. С фруктами и овощами было еще проще: отличить белорусский фрукт от польского нереально. «В результате произошли странные вещи. В 2015 году Евросоюз отчитался по своим таможенным данным, и оказалось, что в Белоруссию было ввезено из ЕС 822 тысячи тонн яблок. По белорусской официальной информации, они импортировали из ЕС только 233 тысячи тонн. Иными словами, бизнес дурит власти, показывая цифры, не имеющие ничего общего с реальностью. По российской таможенной статистике, в Россию из Белоруссии в 2015-м было завезено почти 700 тысяч тонн яблок», – отмечает главный научный сотрудник Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, специалист в области аграрного рынка и импортозамещения Василий Узун.
Для реального импортозамещения оставалась только одна ниша – сыры. Однако для их производства необходимы были не только закваски и технологии, легко приобретаемые за рубежом. Необходимо было молоко стабильно высокого качества, производственные линии и четкое следование технологии. Это было долго и дорого, и бизнес пошел по пути наименьшего сопротивления.
Хотя объем производства сыров вырос на 23,8%, некоторые эксперты эти данные напрямую связывают с увеличением ввоза пальмового масла в страну – в 2015 году в Россию уже ввезено более 800 тысяч тонн растительного жира, что на четверть больше показателя 2014-го. Масло пальмы используется для замены молочных жиров в сыре и сливочном масле, его использование ведет к огромной волне фальсификации продукции. По словам сопредседателя Союза потребителей «Росконтроль» Александра Борисова, в некоторых регионах около 70% молочной продукции в магазинах – фальсификат. «Производители намеренно вводят в заблуждение покупателей, используя растительные жиры, в том числе пальмовое масло, вместо молочных, не указывая факт замены на упаковке», – говорит он.
При этом из-за резкого обвала курса рубля цены на оставшийся на прилавках импортный сыр резко выросли. Производители отечественного продукта стали ориентироваться на подорожавшие импортные сыры, которые тянули вверх за собой цены на всю линейку продукции.
К этому фону стоит добавить и то, как резко сократилась доступность кредитных средств для производителей. Несмотря на все призывы властей, банки неохотно кредитуют сельское хозяйство – так было всегда, и с удорожанием заемных денег ситуация только усугубилась. Из-за этого многие молочники попадают во все более сложное положение. «Себестоимость молока-сырья выросла на 30−40% из-за девальвации рубля, кредитные ресурсы по действующим процентным ставкам оказались недоступными, инвестиционные проекты приостанавливались. В итоге подавляющее большинство производителей сырого молока сегодня находятся на грани рентабельности или убыточны. Как результат – еще большее снижение объемов сырья», – отмечает исполнительный директор Национального союза производителей молока («Союзмолоко») Артем Белов.

 

Возникла даже шутка, что, судя по количеству морепродуктов, произведенных в Белоруссии, там теперь плещется океан. С фруктами и овощами было еще проще: отличить белорусский фрукт от польского нереально

 

МАЛЫШАМ ТУТ НЕ МЕСТО
От всей истории с импортозамещением выигрывают в основном посредники и крупные компании. Первые – потому что, по сути, перепродают немногий импорт втридорога. У вторых больше лоббистских возможностей для включения своих проектов в списки тех, что получают государственную поддержку. По стране таких проектов всего 166. Производителей и крестьянских хозяйств – около миллиона.
Малые пытаются хотя бы получить кредиты, говоря о том, что это сейчас основная проблема для развития производства. «Отрицательно на производство влияет уменьшение доступности заемных средств. Хотя на официальном уровне и говорят об увеличении кредитования сельского хозяйства, в среднем по стране оно снижается», – отмечает финансовый директор компании «Старт» (Свердловская область) Евгений Коковин.
«Вторая главная актуальная проблема года для всех ниш рынка – снижение потребительского спроса», – уверен президент Мясного совета Единого экономического пространства Мушег Мамиконян. По его словам, этот фактор будет отражаться на принятии решений об инвестициях, на рентабельности.
Таким образом, с момента введения эмбарго зарубежных продуктов стало меньше, сократилась и разница между ценой на границе и в магазинах. При этом ни о каком риске дефицита пока нет речи – сохраняется рыночная экономика, которая находит замену исчезнувшим с рынка товарам. Главная проблема в другом – в снижении доходов и, соответственно, покупательной способности населения, в повышении расходов на питание.