О психологии для психологов, о том, как психология может помочь в реальной жизни и как реагировать на кризис, мы поговорили с Екатериной Смирновой, экспертом в науке о душе.

 

— Екатерина, почему вы решили стать психологом?

 
— Я выбрала профессию, наверное, как и многие подростки, из-за того, что было много собственных вопросов, кто я, какой я должна быть, зачем я здесь. Закончила психфак, и положила знания в долгий ящик. После первых опытов работы с клиентами желание быть психологом ушло напрочь. Слишком сложно было воспринимать чужие проблемы, горести и грусти. Тогда я обесценивала их, а иногда переживания захлестывали вместе с клиентом настолько сильно, что становились для меня такими же непереносимыми, как и для него. Долгое время я работала певицей, даже не думая о психологической практике. Пока не наступил собственный жесткий кризис, с которым без помощи специалиста было бы сложно справиться. Тогда уже я стала учиться на гештальт-терапевта с энтузиазмом и рвением. Очень уж хотелось передать опыт и знания людям!

 
— В чем ваша специализация?

 
— Люди приходят в разных состояниях: иногда мы обсуждаем работу, иногда личные отношения с партнером, с родителями, с детьми. Много работы направлено на снятие тревоги. Работаю я в основном со взрослыми. И должна сказать точно, что психолог работает с психически здоровыми людьми. Не будем путать психолога и психиатра.

 
— В чем особенности гештальт-терапии по сравнению с другими?

 
— Гештальтисты исходят из актуального состояния клиента. Здесь очень мало директивы (если только это не особенность конкретного специалиста). Мы мягко движемся за теми процессами, которые происходят в психике клиента, немного направляя, изменяя, расширяя угол его зрения. Нам интересно, как человек действует, чувствует, для чего у него есть те или иные устоявшиеся паттерны поведения. Гештальт-терапия — это долгий процесс, занимающий от полугода до нескольких лет. Но качественные изменения налицо.

 
— Сколько в среднем требуется времени для решения одной задачи?

 
— Смотря какая задача. Если надо работать с конкретной ситуацией, то довольно быстро (до десяти встреч). Но не факт, что сценарий не повторится. Более глубинная работа должна осуществляться регулярно, на протяжении длительного времени.

 
— Все психологи проходят терапию сами. Сейчас вы ходите к психологу?

 
— Об этом можно очень долго говорить, но если вкратце, то психолог, не занимающийся собственной экологией, может быть бесполезен и даже опасен для клиента. Психолог, каким бы он ни был специалистом, остается человеком с собственными эмоциями и трудностями. Человек никогда не может без помощи другого посмотреть на захлестнувшую его эмоционально ситуацию с разных сторон. Специалист поможет увидеть то, чего не видно самому.

 
— Как вы изменились благодаря терапии? Как меняется жизнь ваших клиентов?

 
— Я начала находить опору в себе, при этом не стесняться попросить помощи тогда, когда не «вывожу» сама. Я стала требовательнее относиться к своему окружению: безжалостно менять токсичное окружение на благоприятное. Человек должен окружать себя теми людьми, которые его любят и ценят.

 
Клиенты очень меняются. Выравнивается настроение, они становятся более сознательными, бережными к себе. Они становятся более чувствительными к своим желаниям и выбирают безопасные, комфортные способы удовлетворения своих потребностей. Это очень вдохновляет двигаться дальше, развиваться, работать, помогать!

 
— Должен ли (и может ли) психолог разграничивать профессиональную деятельность и обычную жизнь? Нет ли желания анализировать всех и вся?

 
— Еще как есть! Особенно в самом начале профессионального пути. Очень хочется помочь всем, научить как надо, рассказать побольше. Но практика показывает, что необходимо желание клиента для того, чтобы качество его жизни изменилось в лучшую сторону. Медвежьи услуги крайне вредны! Каждый должен получить в лоб своим черенком от грабель, прежде чем доберется до кабинета психолога.

 
— Нужно ли к психологу ходить всю жизнь?

 
— По мере потребности.

 
— Что если человеку сложно говорить о своих проблемах открыто?

 
— Всегда сложно говорить о своих проблемах открыто, у нас такое общество. Мы делаем вид, что все хорошо. Более того, не всем стоит рассказывать о своих проблемах. Каждый выбирает себе слушателя сам. Для кого-то это подруга, для кого-то психолог, а кто-то перед зеркалом ведет диалог сам с собой. В кабинете психолог старается создать доверительную, безопасную обстановку. Кто-то не сразу говорит о том, что его действительно волнует. Я терпеливо двигаюсь в темпе клиента.

 
— Сталкивались ли вы с тем, что у клиента вызывает недоверие ваш молодой возраст?

 
— Нет, с этим я не сталкивалась. Мои коллеги — да, а я нет почему-то. Я хорошо выгляжу, но не так уж юна, и материнский опыт у меня немаленький. Кроме того, мои клиенты — это люди плюс-минус моего возраста. В моей жизни так или иначе происходило то, что происходит с ними.

 
— Какую линию поведения вы посоветуете людям сейчас, когда обострилось столько страхов из-за кризиса?

 
— Быть бережными, чувствительными к себе и к своим желаниям. Пользоваться услугами специалистов, когда это необходимо, не стесняться психологов, потому что психолог — это современно, модно и экологично.