С наступлением нового делового сезона почувствовалось оживление бизнес-среды. Реализуются новые проекты, ведется много преобразований. Как предприятия реального сектора экономики развивают свои производства?  Какие финансовые инструменты для этого существуют? Эти и другие вопросы обсуждали финансовые эксперты на заседании круглого стола журнала National Business (модератор – директор ИД «Банзай» Юрий Матвеев).

 

 

 

 

 

 

Юрий Матвеев:
Есть мнение, что у нас произошли довольно-таки серьезные перегибы в работе с финансовыми инструментами, а именно существует жесткое ограничение их использования. Действительно, банки, как правило, не говорят, по каким причинам происходят те или иные отказы в кредитовании, осуществлении платежей. Как с этим бороться? И нужно ли?

 

Виктор Долженко:
Бороться не нужно, тем более с государством. Нужно приспосабливаться. В течение последних полутора лет в банковской системе идет зачистка. Вместе с тем совершенствуется налоговое законодательство и способы обмена информацией. Это «выталкивает» финансовые операции, банковскую систему в более легальное русло, что, в конечном счете, повысит надежность всей финансовой системы. В Центробанке идут дискуссии о том, как защищать инициативы инвесторов. Вывоз капитала из государства сократился. Заграничные переводы стало гораздо сложнее осуществить. Конечно, такие тенденции негативно отражаются на отдельных бизнесах. Но в целом процесс идет конструктивный – финансовый рынок становится более цивилизованным.

 

Олег Попков:
То, что ЦБ стал заниматься вопросами нало-гообложения, на самом деле нонсенс. У нас есть налоговые органы, это в их компетенции. Но это вопрос регулятора. Осуществляемые банками проверки в конечном счете нацелены на понимание клиента, на то, как он ведет биз-нес. И сегодня многие банки стали относиться к клиентам с большим вниманием. В частности, мы, к примеру, теперь понимаем, что такое зернофуражный баланс и какое соотношение куриц и петухов должно быть на птицефабрике. Такие знания помогают нам найти совместные оптимальные решения.
На самом деле всё, что делается, делается правильно. И регулятор, и налоговые органы, и в целом государство и банк стараются склонить реального клиента к тому, чтоб его деятельность становилась более прозрачной, чтобы он открывал свои доходы. Однако эта история еще не до конца увенчалась успехом. Потому что налоги платить нечем. Это факт. Наш клиент, который занимается малым или средним бизнесом, конечно, может начать платить все налоги, включать их в себестоимость продукции. Но тогда возникает вопрос к нам самим – готовы ли мы будем, к примеру, за обед платить в два раза дороже?

 
Людмила Шкоп:
Можно официально грамотно выстроить систему налогообложения, это не слишком сильно ударит бизнес по карману. Но чем прозрачнее, качественнее услуга, чем более сформирована потребность потребителя в качественной услуге, тем более она дорогая. Наша страна не дошла до того уровня потребительской грамотности, потребительского самоуважения, чтобы платить за качество, которое мы реально можем обеспечить в рамках существующей государственной налоговой политики.
Кроме того, минувший кризис сделал свое дело. Так, в 2011 году для своего бизнеса я купила импортное оборудование. По кредитным и лизинговым договорам, взяв потребительский кредит. И, соответственно, рассчитала бизнес-план на амортизацию, на возвраты денежных средств. Была определена ценовая политика, в стоимость услуг были заложены налоговые затраты. Но наступил 2014 год, и все мои бизнес-расчеты оказались абсолютно несостоятельными – вкладывая серьезные средства в европейское оборудование, я не на два года рассчитывала, а на пять лет. Получается, что с самого начала нам нужно было уходить от налогов и официальных кассовых расчетов?

 

Кирилл Соболев:
Касательно валютных рисков. Действительно, сегодня валюта нестабильна и нет четкого понимания курса не то что на полгода-год вперед, но даже на несколько недель. Однако хотелось бы напомнить, что всегда существует возможность хеджирования валютных рисков, которое помогает спрогнозировать финансовый результат и в принципе сделать возможным какое-либо бизнес-планирование. Я вижу один только вариант надежного решения данной проблемы – это покупка фьючерсов и, возможно, опционов на валюту. Иначе, если ваш бизнес зависит от курса валют, вы даже не сможете рассчитать финансовые показатели, которых вам необходимо достичь.

 

Алексей Лесников:
Создавая бизнес, нужно учитывать валютные риски, вероятность попасть на классические валютные ножницы всегда есть. Нынешняя ситуация аналогична тем, что были в 1998 и 2008 годах. Наше государство в третий раз наступает на подобные «грабли».
Ни о каком развитии малого и среднего бизнеса речи уже не идет. Огосударствление экономики достигло 70%. Фактически мы от рыночных методов регулирования вновь возвращаемся, грубо говоря, к социализму. И когда каждый месяц банкам отпускаются всё новые директивы, накладываются новые ограничения, это становится серьезным тормозом для движения денег. Сегодня, если вы провели платеж в размере от 600 тысяч рублей, вы попадаете на контроль соответствующих органов. Увы, быть богатым в нашей стране – это чуть ли не преступление.

 

Павел Воротков:
В течение нулевых годов государство фактически взяло под контроль финансовые потоки бюджетообразующих нефтегазовых предприятий через участие в их собственности. Санкции с предельной точностью попали туда, куда должны были попасть, – внешние финансовые потоки фактически заблокированы для российских банков и предприятий ТЭК. Плюс произошло снижение цен на нефть и газ. Соответственно количество денег в финансовых потоках сократилось, что вызвало все последующие «тромбы» в финансовой системе.
С 2005–2006 годов государство массированно наращивало спрос на все товары через рост государственных расходов и зарплат бюджетников. В результате после валютного скачка и падения доходов бюджета покупательная способность резко снизилась. Сейчас этот спрос – по факту классический пузырь, который сдулся. И малый бизнес, который начал предоставлять населению услуги в соответствии со спросом, сгенерированным государством, в конечном счете, тоже начинает «сдуваться». Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 
Юрий Матвеев:
Но, может быть, есть какие-то инструменты, чтобы в условиях существующих санкций облегчить жизнь малого и среднего бизнеса? Стоит отметить, в этом году всё же производители немного «задышали»…

 
Владилен Фуфаров:
В пищевой отрасли сейчас идет активное расслоение. Активно действующие компании оказываются сильнее, слабые – отмирают. Те предприятия, которые опираются на прошлый опыт, старую экономическую платформу, плохо себя чувствуют только потому, что не могут перестроиться. Они не конкурентоспособны. Те же, которые выполнили модернизацию, осуществили управленческие реформы, не просто выжили, а стали еще сильнее. Многие из лидеров в пищевой отрасли работают с элементами государственной поддержки. Однако проблема в том, что у крупных предприятий недостаточно амбиций для развития. Их руководители сейчас несколько сворачивают свои планы, чтобы уменьшить кредиторскую задолженность, обрести финансовую устойчивость. Поэтому меньше обращают внимание на инвестирование. На проекты, которые не требуют больших вложений, у предприятий денег хватает. Развитие останавливает не столько экономическая ситуация, сколько общая нестабильность, трафик, политические и экономические перипетии.

 

Алексей Лесников:
В банках сейчас денег навалом, ликвидность сумасшедшая. Такого не было никогда. Но давать деньги сегодня просто некому. 

 

Павел Воротков:
Государство субсидии не может раздать. По сентябрю в Минпромторге РФ на остатках было порядка 700 млн рублей нераспределенных – заявок нет.

 
Юрий Матвеев:
Что нужно сделать, чтобы сдвинуть финансовую ситуацию с мертвой точки? Чтобы деньги заходили, кровь по организму забегала?

 
Артём Ислентьев
На одном из инвестиционных форумов прозвучало следующее сравнение: наша экономика – точно проржавевшая ванна. Если она прохудилась, в нее не следует наливать воду. Вначале нужно ее залатать, отремонтировать и только после этого можно наполнять водой и пользоваться. Так и с инвесторами: пока они не увидят целесообразности своих вложений, они всегда будут в страхе потерять деньги, «вливая» их в «дырявые» проекты.

 
Владилен Фуфаров:
Я считаю, сейчас люди удовлетворили все свои потребности. Все купили машины, телевизоры, квартиры… Дальше люди просто не знают, что покупать – представление о потребностях девальвировалось. Как бы там ни было, нужно стимулировать потребительский спрос.

 

Павел Воротков:
Приблизительно с 2005–2007 года у нас с инфляцией сложная ситуация. У нас не инфляция спроса, то есть не недостаток товара, когда можно повышать цены, а инфляция издержек. Когда у предприятия тупо затраты растут и оно не может продавать продукцию по прежним ценам. При этом цены растут и при снижении спроса, еще более ухудшая положение производителей. Впрочем, в этом году мы, похоже, приблизились к классическому кризису перепроизводства с дефляционными эффектами.

 

Александр Мецгер:
Я тоже согласен с тем, что проблема не в отсутствии денег. На самом деле их предостаточно и в банках, и у населения. Вопрос в том, что нет того спроса, на который эти деньги можно было бы направить, нет реальных проектов. Часть предпринимательства просто не рассматривает инвестирование на год, два или три – кто его знает, что будет дальше?
Стимулировать нужно не предложение, а конечный спрос. Основной вопрос при этом – с помощью каких инструментов? Трудно сказать, стоит ли это делать через механизм кредитования. Ведь не факт, что нам вновь удастся благополучно проскочить новую волну кредитного бума. Второй раз, как говорится, может всё кончиться гораздо печальнее. Тем не менее я за то, чтобы раздавать деньги конечным потребителям.
Предпринимателей надо каким-то образом успокоить, создать уверенность в завтрашнем дне. Вообще, государству следовало бы больше думать о наших внутренних делах, нежели удовлетворять внешние амбиции. Нужно показать российским людям, которые сейчас явно демонстрируют сберегательный тип поведения, что страна живет и собирается жить завтра и послезавтра. И нужно сосредоточиться на том, чтобы завтра жить лучше, чем сегодня.

 
Радик Ахметшин:
Для того чтобы развивался реальный сектор экономики, необходимо, чтобы население, инвесторы знали о существующих на рынке финансовых инструментах. Деньги должны работать на экономику. Люди привыкли свободные средства размещать в банковские депозиты, но совсем не знают, как вкладывать средства в инструменты фондового рынка. Чтобы это исправить, мы должны заниматься финансовой грамотностью населения. Кстати, за последний год количество компаний-членов НАУФОР в Уральском регионе выросло с 12 до 44. Это говорит о том, что фондовый рынок продолжает жить, и есть ощущение, что экономика в стране начинает расти и инвесторы начинают возвращаться в Россию. В последние два года рынок предлагает достаточно выгодные инструменты для приумножения личных средств, и мы обязаны просвещать людей о том, как пользоваться этими инструментами.

 
Кирилл Соболев:
Не могу не согласиться с коллегами, финансовая грамотность для наших соотечественников – это неотъемлемое условие их финансового благополучия. Например, сегодня большая часть банков, крупных игроков рынка, не способны обеспечить не то что накопительную, но даже сберегательную функцию. Депозитных ставок по 6–8% недостаточно даже для того, чтобы покрыть инфляцию. Небольшие банки для привлечения клиентов повышают процентную ставку по вкладам, но степень риска по ним нецелесообразно высока. Достаточно сказать, что в этом году права на осуществление финансовой деятельности лишились уже более 80 банков. По итогам первого полугодия общий объем задолженности структур, потерявших лицензию, около 540 млрд рублей.
Наши с вами сограждане привыкли к тому, что банки – это единственный финансовый институт, еще с советских времен. Но банки сегодня дают слишком низкие ставки и слишком часто лишаются лицензий, чтобы потребители могли дальше пользоваться их услугами.
Что касается вопроса кредитования, здесь тоже, на мой взгляд, есть большие вопросы. Процесс получения кредита для производственного сектора сегодня крайне затруднен. Даже деньги на развитие взять сложно, не говоря уже об открытии нового бизнеса. Да и кредитование физических лиц сегодня – это, во-первых, не самая простая для потребителя процедура, кредит еще нужно получить, а во-вторых, проценты очень высоки. А ведь именно низкие проценты по кредитованию могли бы стать одним из ключевых драйверов российской экономики в это непростое время.

 
Юрий Владельщиков:
Поскольку доля населения, занятого в госсекторе, у нас значительная, то отчасти на повышение потребительского спроса в предыдущие годы влиял рост доходов бюджетников. Сейчас, как известно, возможности государства в этом направлении довольно ограничены. Поэтому регулировать потребительский спрос этим способом в обозримом будущем, наверное, не получится.
Если же говорить о потребительском кредитовании, то вряд ли оно само по себе в настоящий момент может существенно повлиять на рост активности населения в спросе на товары и услуги – даже несмотря на то, что сейчас наблюдается рост интереса банков к кредитованию населения.

 
Олег Попков:
По статистике, 85% всех кредитов в Свердловской области выдается ритейлу, а не производителям. За счет выданных кредитов происходит рост цены товара. Это отнюдь не стимулирует производство, которое живет по накатанной и изживает само себя.

 
Максим Костылев:
Денег в банковской системе действительно очень много. Банки не кредитуют средний и малый бизнес, опасаясь невозвратов, а держат деньги на финансовых рынках, в том числе на бирже. У нас на Московской бирже совокупный средний дневной оборот по всем рынкам в октябре превысил три триллиона рублей. Ежеквартально мы наблюдаем все новые рекорды роста оборотов на денежном рынке. Такого не было никогда ранее.
В последнее время в статьях ведущих экономистов я нахожу мнения о том, что модель развития экономики путем увеличения потребительского спроса постепенно изживает себя. И действительно, первичные потребности людей в большей степени удовлетворены. Поэтому сейчас необходимо найти новые пути развития экономики. В нашем случае, в условиях большой доли участия государства в российской экономике, ему нужно становиться локомотивом развития, строить заводы, инфраструктурные проекты и давать людям работу, чтобы они зарабатывали реальные деньги. Деньги нужно платить тем, кто создает реальный продукт.

 
Александр Мецгер:
А кто будет принимать решение, какие заводы строить и где? У нас отсутствует механизм принятия ответственных решений. К сожалению, большинство решений принимается отнюдь не из соображений экономической целесообразности, а совершенно по другим соображениям.

 

Юрий Матвеев:
Так что же нужно сделать, чтобы финансовая кровь побежала по жилам экономики?

 

 

Владилен Фуфаров:
Должно быть единое для всех ужесточение правил ведения бизнеса. Это было бы стимулированием спроса. Потому что на рынке появлялись бы цивилизованные предприятия. Вот в эту систему, пожалуй, стоит вкладывать. Нужно создавать культуру производства и потребления, качества выпускаемой продукции.

 
Людмила Шкоп:
С декабря по июнь мою компанию проверяли все: СЭС, минздрав, налоговая, прокуратура. И я полгода занималась не бизнесом, а проверками. Если бы государство выходило с проверками сразу на весь рынок, то выживали бы только сильнейшие. Необходимо также упростить систему получения заемных средств тем, кто действительно создает, производит, у кого есть история бизнеса, реальный опыт выживания в нашей стране.

 
Марина Ирза:
В 2014–2015 годы малый и средний бизнес вследствие валютного скачка и дефицита денег не получал от банков никакой поддержки. В связи с этим сейчас малый и средний бизнес немного негативно настроен к банковскому сектору. Тем не менее процесс кредитования идет всё лучше, денег на эти цели много. Думаю, совсем скоро позиции бизнеса и банков в этом отношении сблизятся и доверие восстановится.

 

Александр Мецгер:
У банков это столетиями выработанный механизм – заемные деньги привлекаем, кредитные – выдаем. Но есть еще фондовый рынок, на котором есть деньги другие, не только заемные, в виде облигаций, векселей, но и собственные в виде паев, акций и т.д. Если у бизнеса слишком высокие риски для банкиров, то у фондового рынка более широкий инструментарий – почти всегда даже в наших российских условиях можно подобрать наиболее адекватный механизм финансирования. Разумеется, при этом возникают принципиально новые отношения, к которым собственники не готовы или в силу слабой финансовой грамотности, или из-за страха разделить, а в худшем случае и потерять, контроль над своим бизнесом. Поэтому на первое место выходит грамотная, адаптированная к конкретной ситуации (а не взятая из учебников!) модель корпоративного управления конкретной компанией.

 
Юрий Владельщиков:
Нужно просто привыкнуть к тому, что мы живем в новой реальности. Очевидно, что наблюдается процесс адаптации бизнеса и населения к изменившимся рыночным условиям. Значительная часть участников рынка при этом придерживается выжидательной позиции или даже стратегии выживания, потому спрос на кредитные ресурсы упал и заметного его роста не наблюдается. Те же, кто готов кредитоваться, испытывают на себе ожидаемо повышенные требования банков, и это тоже вполне объективные рыночные реалии.

 
Марина Ирза:
Выдачи кредитов Росбанком увеличились на 25% по сравнению с первым полугодием 2015 года, прирост составил более 5,5 млрд рублей. Сейчас ставки достаточно существенно снизились, и спрос постепенно восстанавливается. Оживление отмечается как в отношении увеличивающихся потребностей в оборотном финансировании, так и в проектах, связанных с вложениями в капитальное производство в отраслях, которые себя чувствуют комфортно в связи с программами поддержки импортозамещения: сельское хозяйство, перерабатывающая и фармацевтическая промышленность. Можно констатировать, что период адаптации прошел. Текущие экономические условия – цена на нефть, курс рубля и уровень инфляции – говорят всем участникам рынка о том, что нужно перестраиваться и продолжать развиваться в новой реальности.

 
Кирилл Соболев:
Все хотят дешевых денег. Тем не менее есть много примеров производственных предприятий, которые выживают, развиваются, производят товары, которые сами, по сути, производят деньги. Ждать, что что-то само придет в руки, бесполезно. Предпринимателю, человеку необходимо менять сознание, набираться решимости и активно действовать в существующих условиях. Главное, помнить о том, что наш успех – в наших собственных руках.

 
Алексей Лесников:
Двигатель спроса, двигатель экономики – конкуренция. О какой конкуренции может идти речь, если государственные предприятия составляют подавляющую часть рынка? Путь один: развитие конкуренции должно стать частью государственной политики. Нужно разукрупнять предприятия, развивать малый и средний бизнес. Когда появятся участники рыночного процесса, тогда и возникнет конкуренция, будет движение вперед.

 

Максим Костылев:
Предприятиям реального сектора экономики следует научиться использовать те инструменты, которые на сегодня день доступны всем. Например, прямая покупка/продажа, конвертация валюты на бирже. Этой услугой могут воспользоваться физические лица, малый и средний бизнес, корпорации – кто угодно. В настоящий момент, оценив все преимущества прямой конвертации, а именно, покупку/продажу валюты по тем курсам, по которым ее покупают банки, на валютно-денежном рынке Московской биржи постоянно совершают операции более 750 000 клиентов, а их доля в общем объеме конверсионных операций стабильно превышает 50%. Необходимый инструмент для тех, кто занимается внешней торговлей – валютное хеджирование. Так, фьючере на пару USD/RUB можно использовать для управления валютным риском компании, он позволяет фиксировать курс доллара по отношению к рублю на нужный вам период.
Кроме того, деньги под проекты компании можно найти и на фондовом рынке, особенно тем, кто имеет на сегодняшний день какую-либо историю привлечения финансирования. Разместив свои акции или облигации на открытом рынке, компании получают доступ к неограниченному кругу инвесторов.

 
Ольга Белозёрова:
Крупным предприятиям проще получить финансирование  – их деятельность понятна банкам.  А предпринимателям  стоит обратить внимание на  альтернативные источники привлечения заемных средств. Далеко не у всех есть потребность  в кредитовании, существует целый пул инвесторов, физических лиц,  которые готовы вкладываться в интересные проекты. Это тенденция растет, так как снижение в целом на рынке делает инвестицию более  привлекательной в долгосрочной перспективе, инвесторы это понимают.

 

Олег Попков:
Рынок сейчас сам расставляет всё на свои места. Хотим мы этого или не хотим, трансформирует банковский сектор, применяет новые доступные технологии, которые надо использовать. Нужно не бояться меняться. Нужно постоянно анализировать, что происходит в бизнесе, получать обратную связь от клиентов, улучшать качество продукции и услуг, увеличивать свою конкурентную добавленную стоимость. Если вы начинаете делать что-то лучше, чем ваши конкуренты, рынок начинает на вас правильно реагировать – потребитель голосует кошельком.

 
Виктор Долженко:
Есть такая организация – Фонд развития интернет-инициатив, которая занимается посевным инвестированием. Это означает, что у компании должен быть бизнес-план и как минимум два основателя. Фонд ежеквартально отбирает 10–15 команд и покупает до 20% их доли за 700 тысяч рублей реальными деньгами. Через какое-то время эти компании подрастают… Вот такой инструмент развития сегодня есть у государства, которым можно воспользоваться, сгенерировав инновацию, новую бизнес-идею.

 
Юрий Матвеев:
Мы подошли к тому этапу, когда каждый бизнесмен, банкир, предприниматель должен понять: никто нам в этой жизни ничего не должен. Поэтому только на том, что придумаем и продвинем сами, мы и заработаем. Нужны инновации, новые проекты, гибкие кооперационные связи с партнерами, клиентами, банками, заказчикам.